НОВАЯ НАЦИОНАЛЬНАЯ МИФОЛОГИЯ НА ПОСТ –ЮГОСЛАВСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ
Исследуется проблема создания новых национальных мифов происхождения поиска этнических корней народами западного сектора Балканского полуострова и, в частности, теория иллиризма, превращавшаяся на протяжении XIX-XX вв. интеллектуальными элитами Хорватии и Албании в политическую идеологему.
Миф древности происхождения – один из основных исторических мифов, создаваемых в период строительства национальных государств (). Процесс формирования югославянских народов и государств сопровождался интенсивным историческим мифотворчеством. Как известно, одним из первых мифов такого рода стал иллиризм – романтическая теория, связывавшая происхождения южных славян, прежде всего, хорватов и словенцев, с древними обитателями западного сектора Балканского полуострова5 (). Последующее утверждение сербов в качестве главной движущей силы политогенеза на западе Балкан способствовало формированию теории кровного родства югославянских народов, переселившихся на Балканы в VI в.. Иллирийский же миф происхождения был прочно освоен во второй половине XX в албанскими историками и археологами (). Кризис и распад Югославской федерации стимулировал создание новых мифов происхождения наций. Можно выделить два основных направления в процессе мифотворчества. Первое из них – апелляция к иллирийской традиции. Так известный боснийский археолог Э.Имамович в своих популяризаторских работах последних лет стремится доказать иллирийское происхождение боснийцев-мусульман (). На первый взгляд, концепция Имамовича, подчеркивающая континуитет между древними обитателями региона и южными славянами, реанимирует иллирийскую теорию Л.Гая. Однако, в отличие от Л.Гая, Э.Имамович усматривает иллирийские корни не у всех югославянских народов, а только у боснийцев. Совершенно очевидно, что обоснование автохтонности боснийской общины призвано утвердить ее приоритетное положение в многонациональном государстве, где кроме боснийцев проживают также сербы и хорваты. Своеобразной разновидностью иллирийского мифа является концепция происхождения косовских албанцев от древних дарданов – воинственного племени, обитавшего на рубеже эр в пределах Косова и республики Македонии. В конце 1960-х гг. известная югославская исследовательница античной истории Ф.Папазоглу выдвинула идею о иллирийской природе древних дарданов и доказывала существование дарданской государственности в доримский период (). Идеи Ф.Папазоглу нашли поддержку у корифея косовской археологии М.Гарашанина и его учеников (). Тезис о происхождении косоваров от древних дарданов был поддержан на рубеже XX-XXI вв. лидером умеренного крыла косовских албанцев И,Руговой, стремящимся добиться независимости Косова мирными средствами. Ругова пропагандировал идею создания независимого Косова как государства Дардании. Была разработана соответсвеующая государственная символика. Создано влиятельное общественное движение, представившее проект дарданской конституции. В целях популяризации историко-географического термина «Дардания», призванного вытеснить сербский по происхождению топоним «Косово», были созданы одноименные коммерческий банк, крупнейший в регионе, и FM – радиостанция. Идея создания дарданского государства поддерживалась албанскими политиками. Смерть И.Руговы затормозила реализацию дарданского проекта, но не сняла его с повестки дня. Второе направление национального мифотворчества можно определить как палео-славянское. В 1980-х гг. оппозиционно настроенные в отношении коммунистического режима публицисты М.Бор, Й.Шавли, И.Томажич разработали так называемую венетологическую теорию происхождения словенцев. М.Бор в результате исследования памятников письменности этрусков и венетов пришел к выводу о славянской природе этих древних этносов. ваоокультуры Атесте Венетологическая концепция Теория Р.Стефова
Наиболее ярким британским представителем теории иллирийского происхождения южных славян оказался Артур Эванс (1851 – 1941), известный читательской аудитории прежде всего как выдающийся археолог, первооткрыватель минойской цивилизации. Увлеченный антиковед и страстный путешественик, А.Эванс в первой половине 1870-х гг. несколько раз посетил балкано-дунайский регион. Здесь он нашел неисчерпаемое поле деятельности, по сути дела не паханую целину для археолога-антиковеда и проникся идеями иллиризма11. В 1875 г. Эванс оказался невольным свидетелем антитурецкого восстания сербских крестьян на территории Боснии. Это восстание оказалось искрой, из которой разгорелся Балканский кризис – один из острейших геополитических кризисов второй половины XIX в. В 1876 г. Эванс на собственные средства опубликовал свою первую книгу в жанре путевых заметок, проникнутую горячим сочувствием к борьбе югославянских народов, надеждой на освободительную миссию Австро-Венгрии и живым интересом к богатейшему культурно-историческому прошлому региона12. Книга А.Эванса возымела на Родине эффект разорвавшейся бомбы. Содержавшая в ней информация о самоотверженной войне балканских христиан против террора турецких войск и боснийских беев коренным образом расходилась со сведениями, сообщаемыми в газеты из британского Foreign Office. В Великобритании развернулось движение в поддержку борьбы балканских народов. В глазах общественного мнения А.Эванс - в то время совсем молодой человек и мало кому известный преподаватель колледжа - моментально обрел репутацию авторитетного и независимого эксперта в балканских делах. Фрагменты о зверствах турок и бедствиях христианского населения Боснии из книги А.Эванса цитировал в своих публичных выступлениях лидер английских либералов У.Гладстон, сделавший критику протурецкой позиции консервативного кабинета Б.Дизраэли одной из главных тем в период своего пребывания в оппозиции13. Эванс вошел в руководство общественного Фонда, созданного в поддержку балканским беженцам, получил предложение от влиятельной либеральной газеты “Manchester Guardian” стать ее собственным корреспондентом на Балканах. Своими публикациями, а в период с 1877 по 1881 г. он на основе личных наблюдений опубликовал свыше 200 статей и заметок , посвященных событиям в Боснии, Черногории и Албании, А.Эванс формировал общественное мнение в пользу балканских повстанцев14. Действуя на свой страх и риск, «сумасшедший ангичанин», как его прозвали в Рагузе-Дубровнике, контактировал с сербскими партизанами, вел переговоры от лица британской короны с осажденными в горах беями, передавал горячие сводки с турецко-черногорского фронта и т.д. В 1878 г. А.Эванс издал вторую книгу о балканских событиях, где представил выборку из своих публикаций в «Манчестер гардиан»15. Действуя по проверенному сценарию, автор представил читателям крепкий коктейль из остро актуальных политических репортажей и увлекательных археологических изысканий в незнакомых для образованных европейцев уголках Балкан. А.Эванс всерьез задумывался о дипломатической карьере, поскольку шли разговоры о назначении его британским консулом в Дубровнике. Звезда А.Эванса как политического публициста стала закатываться после Берлинского конгресса 1878 г.. в соответствии с решениями которого турки ушли из Боснии-Герцеговины, а им на смену пришли австрийцы. Публикации Эванса перестали в прежней мере будоражить британцев, склонных полагать, что Балканский кризис справедливо разрешен, а уже начинался англо-бурский конфликт в южной Африке... Между тем неугомонный журналист писал в своих репортажах о произволе новой администрации, о возобновлении партизанской борьбы теперь уже с австрийцами. Эванс потерял расположение высокого покровителя У.Гладстона, который в преддверии грядущих парламентских выборов полагал, что балканская тема себя исчерпала. Близкое знакомство с антиавстрийским сопротивлением в Боснии все более убеждало молодого историка в том, что оно не имеет широкой социальной базы и в значительной степени инспирируется Белградом. Нарастало разочарование в смысле собственной журналистской деятельности. В конце концов, будучи задержан австрийским военными властями в мятежном сербском районе Боснии, Эванс попал в тюрьму и после месячного заключения был выслан на Альбион как persona non grata. Вернувшись в Англию, А.Эванс навсегда ушел из политики, но сохранил сочувственный интерес к балканским славянам. В серии монографий по античной археологии Балкан, опубликованных в первой половине 1880-х гг., британский ученый продолжал отстаивать иллирийскую теорию происхождения южных славян16. С конца 1880-х гг. интересы А.Эванса переключились на минойскую тематику и он больше не возвращался к иллиристике. Хотя концепция иллирийского происхождения южных славян находила приверженцев в научном мире и далее17, тема славянского иллиризма исчерпала себя в межвоенный период. Интерес к вопросу ограничился кругом хорватских иммигрантов в западной Европе и США. С 1950-х гг. проблема иллирийского наследства на Балканах получила новый импульс к развитию. На этот раз тезис об иллирийском происхождении своего народа взяли на вооружение историки и археологи Албании. Иллиристика стала в то время основным направлением деятельности албанских историков и археологов18. Обосновывалась не только концепция иллирийских корней албанской этноса с упором на автохтонность современных албанцев, но и наличие доиндоевропейского субстрата в иллирийском этносе19. Усилиями выдающейся югославской исследовательницы дославянской истории региона Ф.Папазоглу была представлена версия истории древней Иллирии IV-II вв. до н.э. как единого государства20. Теория иллирийского происхождения албанцев, а также предложенный Ф.Папазоглу проект более чем двухвекового существования иллирийского государства были оспорены рядом историков и археологов СФРЮ. В развернувшейся дискуссии по поводу того, кто же такие были иллирийцы proprie dicti, то есть изначальные иллирийцы, югославские ученые в большинстве своем пришли к мнению, что иллириями изначально называлось небольшое племя, обитавшее к северу от Охридского - в древности Лихнидского - озера21, а доантичная Иллирия – западный сектор Балкан - была заселена смешанными в этническом плане племенами22. Отрицая автохтонность албанцев на ионийско-адриатическом побережье, югославские исследователи опирались также на выдвинутую еще в межвоенный период немецкими филологами теорию дако-мезийского происхождения албанского языка23. В соответствии с этой точкой зрения прародина албанцев находилась в центральном секторе Балкан. Современная наука неопровержимо доказала наличие иллирийского субстрата в албанском языке24, но, с другой стороны, теория о центральнобалканском регионе как одном из возможных очагов формирования албанского языка не была опровергнута. Проблема центральнобалканских корней албанцев неожиданно обрела острополитическую актуальность в начале 1980-х гг., когда обострились межэтнические отношения в крае Косово. Требовавшие превращения автономного края в республику, косовские албанцы апеллировали к аргументам историко-археологического характера. Было обращено внимание общественного мнения на то обстоятельство, что древняя область Дардания, существовавшая в в III в. до н.э. – VI в.н.э на территории современного Косово и западной части республики Македонии, с точки зрения как албанских, так и югославских исследователей была заселена иллирийцами-предками албанцев25. Между прочим, движение за национальное самоопределение албанцев в период Балканского кризиса 70-х гг. XIX в. началось именно в Косово с создания Призренской лиги26. В сознании сегодняшних албанцев Дардания, исторически разделенная на косовский и македонский сектора, воспринимается как один из очагов возникновения нации. Драматизм ситуации заключался в том, что край Косово занимает особое место в исторической памяти и сербов. Именно здесь в 12 в. зародилась сербская государственность. Трагический исход битвы на Косовом поле 15 июня 1389 г., предрешивший судьбы Балкан на пять веков, породил в сознании сербского народа мифологему «национальной голгофы». С Косовым связана также мифологема сербского «исхода» из Метохии в империю Габсбургов после поражения антитурецкого восстания 1690 г. На IX съезде Союза коммунистов Сербии в мае 1982 г. косовский вопрос рассматривался как один из основных. Руководство республики провозгласило в качестве официальной точку зрения, согласно которой косовские албанцы объвлялись некоренным населением края. Албанский филолог из университета Приштины И.Айети, придерживавшийся идеи автохтонного, то есть иллирийского происхождения косовских албанцев, был вынужден с высокой партийной трибуны отстаивать свои убеждения перед обструкционистски настроенной аудиторией27. Начался пересмотр взглядов на древний период истории Косово, прежде признававшийся югославским исследователями иллирийским. В 1986 г. в соответствии с политической линией республиканского руководства прошла серия научных конференций под эгидой Сербской академии наук, посвященных проблеме этнического происхождения албанцев28. На этих конференциях большинство выступавших, за исключением ведущих специалистов по данному вопросу М.Гарашанина и Ф.Папазоглу, не приводя весомых аргументов, высказались против иллирийской принадлежности древних дарданов. М.Гарашанин сформулировал компромиссную точку зрения, согласно которой запад Дардании признавался иллирийским, а восток - фракийским29. Обострившиеся албанско-югославские противоречия проявлялись и в форме ожесточенных инвектив, которыми обменивались в те годы иллиристы обеих стран30. Несколько эксцентрична точка зрения по проблеме этнической принадлежности древних дарданов, выраженная современным российским лингво-географом С.Дардой. В его работе «Пояс мира» предпринимается попытка возрождения славяно-иллирийского континуитета31. В 1990-х г. после распада союзной республики Югославии иллиризм в его дарданском варианте стал идеологическим обоснованием борьбы наиболее радикально настроенных политических сил албанцев Косово и Македонии за выход из состава славянских государств и создание собственной политической структуры. Разгоревшись в начале 1980-х гг., дискуссия об этнических корнях албанцев придала новый импульс иллирологическим исследованиям. Иллиристика, как то было в первой половине XX века, вновь привлекла внимание ученых из европейских стран32. Заметную роль в современной иллиррологии играют научные коллоквиумы в Клермон-Ферране и Шантилли (Франция), проводимые под руководством П.Кабане33. Тогда как сербские исследователи до сих пор не вовлечены в деятельность международного иллирологического научного сообщества, специалисты из Албании и бывших стран Югославии - Хорватии, Словении, Боснии принимают в ней активное участие. Хотя развитие иллиристики затруднено тем обстоятельством, что иллирийский язык был бесписьменным и потому иследователи оперируют почти исключительно топонимическим ономастическим материалом, и до сих пор не ясно, существовали ли иллирийцы как единая этническая общность в масштабах всего западнобалканского сектора, можно надеяться, что международное научное сообщество с участием всех заинтересованных сторон внесет посильный вклад в изучение албано-иллирийской проблемы и тем самым поможет разрешению одного из острейших геополитических конфликтов современности. Таким образом, проблема иллиризма или этно-исторического наследия древних обитателей дунайско-адриатического региона играет существенную роль в политической жизни Балкан на протяжении двух последних столетий. Вопрос об иллирийском наследстве встает каждый раз, когда какой-либо из западнобалканских народов, может быть, за исключением сербов, переживает процесс национального возрождения и формирования либо переходной стадии в развитии своей государственности. Фактор реальной или воображаемой связи современных обитателей региона с его древним населением следует принимать во внимание политикам для принятия взвешенных решений.
ILLYRISM AS FACTOR OF BALKAN PENINSULA POLITICAL HISTORY DURING XIX – XX CENTURIES
A.V.Kolobov Perm State University, 614990, Perm, Bukireva str., 15
Author considers problem of ethnic roots searching by people of western Balkans and especially the theory of illyrism presented by intellectual elite of Croatia in XIX Century and of Albania in XX century as political ideologema
