В 2004 г. в харьковском издательстве «Майдан» вышла коллективная монография «Херсонес Таврический в середине I в. до н.э. – VI в. н.э.: Очерки истории и культуры» под редакцией В.М.Зубаря, С.Д.Крыжицкого, Л.В.Марченко, Г.С.Русяевой, С.Б.Сорочана, М.И.Храпунова (732 с.).

Продолжая традицию рецензирования на страницах наших изданий лучших монографий украинских антиковедов и медиевистов (см. рецензию А.З.Нюркаевой и А.В.Колобова на книгу С.Б.Сорочана «Византия IV – IX веков: этюды рынка. Структура механизмов обмена. Харьков, 1998 // Древность и средневековье Европы. Пермь, 2002. С.133-137), обращаем внимание читателя на, пожалуй, одну из самых солидных как по объему и уровню полиграфического исполнения, так и по качеству представленного материала работу в объемном корпусе почти двухвековой херсонесской историографии. Авторы – В.М.Зубарь, С.Д.Крыжицкий, С.Б.Сорочан, М.В.Скржинская, Д.В.Журавлев, А.С.Русяева, М.В.Русяева, А.А.Владимиров, Н.И.Храпунов – поставили перед собой весьма рискованную задачу: проанализировать основные тенденции историко-культурного развития Херсонеса Таврического в первой половине I тыс. н.э. Как известно, этот период в истории дорической колонии на крымском побережье, часто условно называемый «римским», до последнего времени оставался наименее изученным, а потому насыщенным лакунами, историографическими мифами и жаркими дискуссиями. К сожалению, в книге не указано авторство разделов, что превращает дискуссию рецензента с не которыми положениями работы в разговор с анонимом. Монография хорошо иллюстрирована, снабжена качественными фотографиями и прорисовками археологических памятников, картами. Справочный аппарат во многих отношениях исчерпывающ и удобен для пользователя.

В структурном отношении монография состоит из двух неравных частей. Большая и, как нам показалось, лучшая часть книги охватывает историю Херсонеса Таврического в I в.до н.э. – III в.н.э. Возможно, это пристрастность рецензента, не один десяток лет посвятившего изучению армии Римской империи, однако сложилось устойчивое ощущение, что именно сюжеты, связанные с римским военным присутствием на юго-западе Крыма удались авторам монографии в наибольшей степени не только благодаря новизне недавних, поистине сенсационных археологических открытий на территории Херсонеса и в его окрестностях, но и великолепному владению авторами – прежде всего, вероятно, В.М.Зубарем - методами интерпретации не только археологического материала, что ожидаемо, но и эпиграфики, а также современной зарубежной историографией, связанной как с армией принципата в целом, так и с нижнемезийской группировкой римских войск в частности. Опираясь на археологические открытия 1990-х, совершенные под руководством С.Б.Сорочана, О.Я.Савели, Т.Сарновского и других, а также на результаты собственных многолетних изысканий, В.М.Зубарь убедительно восстанавливает картину утверждения римского военного присутствия римлян на юго-западе Тавриды. Следует согласиться с решительным отказом авторов монографии от термина «оккупация» применительно к римскому военному присутствию в Крыму, некогда введенного историками сталинского периода. Действительно, имперский гарнизон находился здесь по приглашению крымских союзников римлян, надежно защищал их и в целом избегал вмешательства во внутренние дела понтийских греков. Убедительно реконструирована периодизация римского военного присутствия в округе Херсонеса, блестяще проанализированы социально-экономические и культурно-конфессиональные аспекты римского военного присутствия. Просопографические этюды, реконструирующие «крымский» период деятельности римских военных командиров, выполнены в высшей степени профессионально.

Впрочем, не со всеми положениями можно согласиться в связи с анализом римского военного присутствия в юго-западном Крыму. Признавая основанную на анализе клейм черепицы правомерность вывода об использовании в таврическом походе мезийского легата Т.Плавция Сильвана морских судов Равеннской эскадры, едва ли можно согласиться с точкой зрения, согласно которой Мезийская флотилия еще не существовала в начале 60-х гг. (с.51). В новой литературе, посвященной данному вопросу, утвердилось мнение, что Мезийская флотилия как организационная единица оформилась около 50 г.н.э.(Исчерпывающий анализ источников и современной литературы по вопросу см.: Zyromsky M. Dowodcy floty mezyjskoj w okresie pryncypatu // Studia Moesiaca / Ed. L.Mrozewicz, K.Ilski. Poznan, 1994. S.118). Таким образом, более близкой к реальному положению дел, на наш взгляд, остается позиция В.И.Кадеева, в соответствии с которой корабли Мезийской флотилии не использовались в походе Сильвана, поскольку еще не были приспособлены для передвижения по морю (Кадеев В.И. Херсонес Таврический в первые века н.э. Харьков, 1981, с.21).

Едва ли можно разделить категоричность авторов книги, решительно определивших этнический состав римского гарнизона как фракийский (с.140 и т.д.). Если в отношении ауксилиарных (вспомогательных) частей этот вывод вполне правомерен, то в отношении легионеров такая категоричность неприемлема даже применительно к III в.н.э. Усилиями эпиграфистов познанской щколы убедительно доказано, что легионы нижнедунайского региона, в I в. комплектовавшиеся преимущественно из уроженцев Италии и провинций романизированного Запада, в последующем пополнялись в значительной степени уроженцами канаб и прилегающих к лимесу романизированных городов, население которых сосотяло в основном из потомков переселенцев с Запада и Востока, а фракийский компонент был выражен слабо (Mrozewicz L. Legionisci mezyjscy w I wieku po Chrystusie. Poznan, 1995; Krolczyk K. Veteranen in den Donauprovinzen des Roemischen Kaiserreiches // Eos. 1999. N LXXXVI. S.165-170). Этим и объясняется типично римская номенклатура известных по надписям «херсонесских» легионеров.

Прежде всего, едва ли оправдано суждение, согласно которому передача командования херсонесской вексилляцией от военного трибуна центуриону с середины III в.н.э. трактуется как аргумент в пользу сокращения численности римиского гарнизона (с.176). Известно, что Галлиен , правивший в 50-х гг. III в., стремясь устранить представителей высшего сословия из командного корпуса армии, ликвидировал сенаторские офицерские должности, в том числе и пост военного трибуна латиклавия (Ле Боек Я. Римская армия ранней Империи. М., 2001. С.32) , который традиционно возглавлял римскую воинскую часть в Херсонесе. В результате реформы круг компетенций центуриона возрос, и обладатель этого ранга вполне мог командовать данной вексилляцией без уменьшения численности личного состава.

Кроме того, едва ли правомерно представление о принципалах как младших офицерах (с.400-401). Как показали исследования Д.Бриза, принципалы, насколько правомерна аналогия с отечественной военной традицией, скорее составляли верхушку солдатского корпуса и занимали преимущественно технические должности в легионе (Breeze D. The Organization of the Career Structure of the Immunes and Principales of the Roman Army // Bonner Jahrbuecher. 1974. Bd.174).

Едва ли можно согласиться с восприятием Максимина Фракийца как императора-варвара (с.401). Это - оценка Максимина «сенатской» римской историографией, некритически воспринятая германской романистикой 1910-20-х гг., а затем надолго «осевшая» в советской историографии античности. Между тем, еще в начале 1970-х гг. выдающийся представитель просопографического жанра Р.Сайм неопровержимо доказал всадническое, то есть, аристократическое происхождение правителя-узурпатора и указал высокие командные должности в дунайских воинских частях, предшествовавшие восшествию Максимина на престол (Syme R. Emperors and Biography. Oxford, 1971. P.179-194). Данный вопрос – не мелочь, поскольку переоценка социального происхождения так называемых «солдатских» императоров занимает важное место в современной трактовке кризиса III в.

При рассмотрении вопроса о культах Геркулеса и Диониса в римском гарнизоне Херсонеса, возможно, было бы небесполезно использование новых публикаций в отечественной историографии по данным вопросам, построенных, в том числе, и на мезийском эпиграфическом материале (Колобов А.В. Геркулес и римская армия ранней империи (по данным из западной части Балкано-Дунайского региона) // Проблемы истории, филологии, культуры. М., 2000. № 9. С. 40-46; Он же. Культ Диониса-Вакха и римская армия эпохи принципата (на материале из римских провинций Далмации и Мезии) // Антиковедение на рубеже тысячелетий: междисциплинарные исследования и новые методики (информатика, подводная археология и создание компьютерной базы данных). Тезисы докладов конференции 29-30 июня 2000 г. ИВИ РАН и ИА РАН. Российская ассоциация антиковедов. Москва, 2000. С.52-54). В связи с успешной реконструкцией линии римских фортификационных сооружений на юго-западе Крыма на страницах монографии нашла отражение обретшая новый импульс дискуссия о таврическом лимесе. Отдавая должное аргументам В.М.Зубаря, который отказывается признать эти укрепления лимесом, поскольку они находятся за пределами границ Римского государства (с.122-123), заметим следующее: во-первых, лимес не всегда и не везде совпадал с границами Римской империи, а, во-вторых, понимания границы в современном смысле слова античность не знала (см.: Whittaker C.R. Frontiers of the Roman Empire: A Social and Economic Study. L., 1994). Следовательно, дискуссия по характеру римских укреплений в Крыму не исчерпана.

Кроме проблем военно-политической истории, в первом разделе монографии уделено должное внимание вопросам управленческой и социальной организации херсонесского общества, тенденциям развития экономики и культуры в I – III вв. Особого внимания заслуживает вывод исследователей о преобладании свободного труда в экономике Херсонеса. Таким образом. в пост-советском антиковедении постепенно преодолевается марксистский штамп о господстве рабовладельческого уклада в экономиках развитых античных обществ.

Второй раздел монографии посвящен истории Херсонеса в IV-VI вв. По своему объему он в три с лишним раза меньше, нежели предшествующая часть монографии. Реконструкция событий и процессов носит во многом абрисный, гипотетичный характер, что обусловлено состоянием источниковой базы , и, как следствие, меньшей по сравнению с предшествующим периодом разработанностью в историографии. Сообщения нарративных ресурсов скудны и противоречивы, а значимые археологические находки и открытия позднеантичного периода истории Херсонеса, можно надеяться, еще впереди. Однако и здесь авторы монографии сумели убедительно развенчать несколько историографических мифов. Прежде всего, опровергнуто представление о гибели античного Херсонеса в связи с нашествием гуннов (с.517) и представлена достаточно убедительная реконструкции «продленной» истории позднеантичного Херсонеса до VI в. Обращает на себя внимание мирное, если не союзническое сосуществование Херсонеса и обосновавшихся на его хоре номадов (518 с.). В работе в деталях показан процесс интеграции города-государства в состав Восточно-римской империи в начале VI в., рассмотрена структура Херсонской провинции (с.531-533).

Значительное место во втором разделе монографии занимает проблема христианизации Херсонеса. Авторы убедительно опровергают клерикальную теорию евангелизации Херсонеса уже в I в. н.э. и доказывают постепенность и известную запоздалость по сравнению с другими областями античного мира процесса смены конфессиональной парадигмы в Херсонесе. Подробно обоснован переходный период от политеизма к монотеизму рамками IV – VI вв. Христианство как господствующая религия утвердилось здесь только в VI-VII вв. н.э. (с.621). Хотелось бы отметить некоторую затянутость сюжета, посвященного анализу фресковой живописи раннехристианских склепов Херсонеса (с.563-600). Данный фрагмент, описательный по сути, ощутимо диссонирует с аналитическим характером монографии.

Отмечая вдумчивую и серьезную работу редактора издания, необходимо обратить внимание на редкие опечатки, ускользнувшие-таки от его бдительного ока: Виминиций – тогда как правильно Виминаций (легионный лагерь на территории нынешней Сербии) (с.401); Абрамсон – тогда как правильно Абрамзон (с.411).

В итоге следует отметить, что монография «Херсонес Таврический в середине I в. до н.э. – VI в.н.э», созданная ведущими специалистами Украины и России, является удачным синтезом обширной источниковедческой базы и фундаментального историографического корпуса. Работа выполнена в аналитическом формате, с современных методологических позиций, содержит много принципиально новых положений по истории Херсонеса «римского» периода. Книга написана живо и увлекательно. Все вышесказанное позволяет надеяться, что монография будет по достоинству оценена как научным сообществом, так и широкой читательской аудиторией, неравнодушной к историческому и культурному прошлому евразийского региона. Данная работа безусловно займет заслуженно высокое место в историографии Херсонеса Таврического и античного Причерноморья.