Итак, после реорганизации объединения италиотов в начале IV в. до н. э., насколько можно судить, ключевым принципом существования союза – хотя, вероятно, не единственным – стала взаимная военная поддержка его членов в случае возникновения внешней угрозы. Этот принцип сохранился и после катастрофического для италиотов и их лиги поражения, понесенного от Дионисия Старшего в 388 г. до н. э., и последовавшего несколько лет спустя падения Кротона, политического и религиозного центра союза. Данное обстоятельство позволяет предположить, что характер объединения южноиталийских полисов оставался неизменным на протяжении всей его истории в  IV в. до н. э., но такое предположение не исключает, конечно, возможности изменения сущности лиги италиотов, которое могло быть результатом использования важнейшего принципа, положенного в основу союза благодаря системе межполисных договоров, государством-гегемоном в своих интересах. В середине IV в. до н. э. таким гегемоном был Тарент, и положение дел в объединении италийских полисов во главе с Тарентом заслуживает особого внимания.

Война с Дионисием в 389 и 379 гг. до н. э. ³⁹, как уже отмечалось, привела к тому, что союз италиотов лишился значительного числа своих членов: в руках сиракузского тирана последовательно оказались Кавлония, Гиппоний, Регий, Кротон – наиболее значительные города, участвовавшие в объединении, а еще городок Скиллетий в кротонской области, специально упоминаемый Страбоном (VI, 1, 10. C. 261)⁴⁰. Попытаемся выяснить, какова дальнейшая судьба этих полисов и как строились их отношения с союзом италиотов, обратившись для этого в первую очередь к свидетельствам письменных источников.

Регий оставался под контролем сиракузских тиранов вплоть до 351 г. до н. э., когда, по сообщению Диодора (XVI, 45, 9), Каллипп изгнал из города сторожевой отряд Дионисия и вернул жителям автономию (toiНj de\ ёRhgi/noij th\n au№tonomi/an a№pekate/sthsan)⁴¹. Однако из слов Плутарха, описывавшего те же события, следует, что Каллипп с войском наемников какое-то время оставался в Регии и в конце концов был убит своими подчиненными ( (... ёRh/gion kate/sxen. 'Ekei de\ luprwНj pra/ttwn kai\ kakwНj diatre/fwn tou\j misqofo/rouj, uёpo\ Lepti/nou kai\ Polupe/rcontoj a№n$re/qh – Plut. Dion 58, 5-6). Возможно, освободив город от воинов Дионисия, он попытался взять полис регийцев под свой контроль. Во всяком случае, по мнению Х. Д. Вестлейка, целью походов Каллиппа против Катаны и Мессаны было расширение подвластной ему в качестве правителя Сиракуз территории⁴². Можно предположить, что такое же намерение существовало у него и в отношении Регия.

Вновь упоминание о событиях, связанных с Регием, появляется на страницах труда Диодора и датируется шестью годами позднее – 345 г. до н. э. (Diod. XVI, 66, 6). Сицилийский историк в этом отрывке рассказывает, что Тимолеонт, вопреки предложению карфагенской делегации не высаживаться на Сицилии и не начинать войну, продолжал свой поход и отправился из Метапонта, где повстречался с карфагенскими послами, в Регий, поскольку жители этого города звали его к себе, обещаязаклюить с ним военный союз (e№pikaloume/nwn au№to\n twНn ЁRhgi/nwn kai\ summaxh/sein e№paggellome/nwn). К сожалению, неизвестны ни цели, ни взаимные обязательства предполагаемых союзников, ни какие-либо иные детали этого соглашения. Хотели регийцы только оказать помощь Тимолеонту в его сицилийском походе или же рассчитывали на услуги со стороны коринфян в борьбе с италийскими народами? Возможно, речь идет о начальной стадии организации той симмахии, которая в конце концов содействовала коринфскому стратегу в его победе над карфагенянами⁴³, и о вступлении в состав которой новых городов неоднократно сообщает Диодор (Diod. XVI, 69, 3; 73, 2; 78, 1-2; 82, 4). Если это предположение верно, то необходимо, по-видимому, исключить регийцев из числа участников объединения италиотов, ведь трудно представить, чтобы Регий, будучи  членом союза италиотов, стал заключать новое военное соглашение. Возможно, военный союз с коринфским полководцем представлялся регийцам, которых связывали тесные отношения с родственными им по происхождению халкидскими полисами Сицилии, более выгодным, чем помощь далекого Тарента, особенно в ситуации, когда касавшиеся их события разворачивались в непосредственной близости от Регия.

Еще одно упоминание, важное для решения вопроса о членстве Регия в союзе италиотов, встречается у Диодора в связи с историей Агафокла. Автор «Исторической библиотеки» сообщает, что Агафокл после того, как его изгнали из Тарента, собрал по Италии беглецов, с которыми пришел на помощь регийцам, боровшимся против сиракузян (Diod. XIX, 4, 2). Описанные события относятся к 20-м гг. IV в. до н. э. и, следовательно, выходят за хронологические рамки разбираемого вопроса. Однако важность информации, которую  содержит отрывок, позволяет, как кажется, включить его в подборку значимых для исследования фактов. Очевидно, что жители Регия вели эту войну совершенно самостоятельно, и единственным, кто оказал им помощь, был сиракузский изгнанник Агафокл. Поэтому можно предположить, что принцип коллективной военной взаимопомощи союза италиотов не распространялся на Регий и, следовательно, этот город к этому времени не входил в состав политического объединения южноиталийских полисов.

Таким образом, даже освободившись от прямого контроля сиракузских тиранов, Регий по-прежнему сохранял тесные политические и иные связи с Сицилией и оставался в зоне влияния Сиракуз. Сокращение числа членов лиги италиотов и, как следствие этого, ее политическое и военное ослабление привело к тому, что регийцы не обнаружили заинтересованности в восстановлении своего членства в объединении южноиталийских полисов и все свои интересы и надежды связывали с сицилийскими греками.

Другой крупный полис Великой Греции – Кротон, согласно указанию Дионисия Галикарнасского, находился под властью Дионисия Старшего двенадцать лет (Dion. Hal. XX, 7, 3). К сожалению, дальнейшая история города в интересующем нас аспекте остается неясной вплоть до конца 20-х гг. IV в. до н. э. В это время жители Кротона обратились с просьбой к сиракузянам оказать им военную помощь в борьбе против италийской народности бруттиев, осаждавших город (Diod. XIX, 3, 3). Как можно видеть, полис кротониатов в ту пору находился скорее в сфере влияния Сиракуз и рассчитывал на помощь сицилийских греков, несомненно, с большим основанием, чем на поддержку со стороны союза италиотов.

Дальнейшее изложение событий Диодораом укрепляет нас в этом мнении: историк из Агирия свидетельствует, что часть граждан, которая была дружественна олигархической группировке Гераклида и Сосистрата в Сиракузах, оказалась изгнанной из Кротона при демократическом режиме и, найдя убежище в Фуриях, вела войну против остальных кротониатов (Diod. XIX, 10, 3-4, где события датируются  317 г. до н. э.)⁴⁴. Этот отрывок прежде всего демонстрирует тесную политическую связь Сиракуз и Кротона. Возможно, что непосредственно поддерживаемая Сосистратом и Гераклидом близкая им олигархическая партия какое-то время находилась у власти в Кротоне, пока не была свергнута и изгнана восстановленной демократией⁴⁵. Кроме того, указание источника на поддержку изгнанников-олигархов фурийцами также можно рассматривать как аргумент против участия Кротона в союзе италиотов: ведь Фурии, несомненно, являвшиеся членом этого объединения, едва ли оказали поддержку изгнанникам из союзного полиса. В связи со сказанным стоит вспомнить, что Агафокл, бежав из Кротона после неудачной попытки овладеть городом, укрылся в Таренте, главе лиги италиотов (Diod. XIX, 4, 1). Это обстоятельство также, как представляется, говорит в пользу отсутствия союзнических отношений между тарентинцами и кротониатами.

Еще позднее, в конце IV или в начале III в. до н. э., в Кротоне устанавливается тиранический режим некоего Менедема, которого впоследствии изгнал Агафокл, овладев городом (Diod. XXI, fr.4). Трудно ожидать, что город с тираническим правлением даже в конце IV в. до н. э. мог выступать в качестве партнера в союзе независимых полисов. В подтверждение невероятности такой ситуации можно сослаться на пример Клеонима, который, как уже отмечалось, возглавив союз италиотов, декларировал намерение бороться против тирании Агафокла за автономию сицилийских полисов(Diod. XX, 104, 4). Еще ранее тарентинцы предоставили свои корабли спартанскому кондотьеру Акротату, также выступавшему против этого сиракузского правителя (Diod. XIX, 70, 8; 71, 1). Таким образом, и Тарент, и возглавляемое им объединение в последние десятилетия IV в. до н. э. обнаруживали явные антитиранические настроения, что, конечно, не допускало возможности участия в союзе кротонского правителя, которого, по словам Диодора, связывала с Агафоклом дружба (eёautouН fi/lon oгnta – Diod. XXI, fr.4).

Наконец, важное, хотя и косвенное, свидетельство о составе союза италиотов передает Аппиан. По его словам (Samn. VII, 1), между римлянами и тарентинцами существовал договор, в соответствии с которым последние не должны были плавать в водах по тарентскую сторону мыса Лакиний (mh\ plei¤n ёRwmai/ouj pro/sw Lakini/aj aгkraj). В отсутствие прямых хронологических указаний одни современные исследователи предпочитают связывать заключение этого договора с деятельностью в Италии Александра Молосского, другие – Клеонима⁴⁶. Мне представляется более убедительной первая точка зрения.

Упомянутый в тексте соглашения мыс, как известно, находился недалеко от Кротона, а располагавшееся на нем святилище Геры Лакинии было в начале IV в. до н. э. политическим и религиозным центром союза италиотов. Считается, что договором, по сути дела, предусматривалось разделение сфер влияния Рима и Тарента в Южной Италии. Тем самым Лакиний признавался границей области интересов Тарента и возглавляемого им союза италиотов⁴⁷. Следовательно, полисы, расположенные вне пределов тарентской зоны необходимо, думается, исключить из состава лиги. Это предположение не может быть отвергнуто на основании того факта, что Тарент установил союзные отношения с Неаполем, поскольку этот союз датируется более поздним временем, чем экспедиция Александра Молосского (Liv. VIII, 25, 7; 27, 2)⁴⁸, и поскольку договор с Римом, как кажется, касается раздела сфер влияния только в Южной Италии.